О развитии концепции «корпоративного контроля» в судебной практике

Введение в июне 2008 года Президиумом ВАС РФ концепции «восстановления корпоративного контроля» как нового способа защиты прав участников хозяйственных обществ на утраченные ими доли в уставном капитале встретило неоднозначную оценку в юридическом сообществе. В ряде случаев высказывались опасения, что её развитие в практике нижестоящих судов может породить ряд новых проблем. Несмотря на то, что прошедший с тех пор период времени недостаточно велик, чтобы можно было говорить о восприятии этой концепции арбитражно-судебной практикой, попытаемся дать оценку тем тенденциям, которые можно выявить уже сейчас.

     Илья Алещев, юридическая фирма «Алимирзоев и Трофимов».

Вкратце напомним суть подхода ВАС РФ. В одном из рассмотренных им дел –  Постановлении Президиума ВАС РФ от 3 июня 2008 г. № 1176/08 – суд при помощи рассматриваемой правовой конструкции наделил истца долей в уставном капитале ООО такого размера, какую он должен был бы иметь, если бы его права не были нарушены. При этом ВАС РФ сослался на норму ст. 12 ГК РФ о восстановлении положения, существовавшего до нарушения права.
Обстоятельства дела были таковы: истец продал принадлежащую ему долю в уставном капитале ООО размером 81,53 %, после чего покупатель совместно с другими участниками этого общества увеличил его уставный капитал, что повлекло изменение размера долей участников: доля покупателя уменьшилась до 40 %, а доли остальных участников соответственно увеличились.
Истец впоследствии обратился с требованием о признании недействительным договора купли-продажи доли, а также о возврате ему этой доли – ввиду того, что договор был подписан не уполномоченным на то председателем совета директоров истца.
Решением суда первой инстанции требования были удовлетворены путем применения односторонней реституции. При этом суд установил, что изменение размера доли, ранее принадлежавшей истцу, «не исключает возможности применения последствий недействительности сделки путем возврата доли в размере 81,53 %».
Направляя дело на новое рассмотрение, ВАС РФ подчеркнул, что фактически заявленное истцом требование «содержит просьбу о восстановлении права истца на корпоративный контроль над обществом посредством присуждения соответствующей доли участия в уставном капитале».
Указав на норму ст. 12 ГК РФ о восстановлении положения, существовавшего до нарушения права, ВАС РФ отметил, что «в области корпоративных отношений реализация данного способа защиты прав может выражаться в виде присуждения истцу соответствующей доли участия в уставном капитале, исходя из того, что он имеет право на такое участие в хозяйственном товариществе или обществе, которое он имел бы при соблюдении требований действующего законодательства».
При этом, поскольку простое увеличение доли одного участника неизбежно повлечет уменьшение долей других, ВАС РФ указал, что так как удовлетворение иска непосредственно затрагивает имущественные права этих участников, такие права могут быть защищены по отдельному или встречному иску, поскольку «при восстановлении корпоративного контроля в интересах одного из участников общества они образуют неосновательное обогащение этого участника».

В другом деле, рассмотренном чуть позднее – Постановлении Президиума ВАС РФ от 10 июня 2008 г. № 5539/08 – высшая судебная инстанция признала право преимущественной покупки за участником общества, даже невзирая на то, что на момент продажи доли этот участник не был отражен в качестве такового в ЕГРЮЛ.
Граждане К. и Х. владели каждый долей размером 50 % уставного капитала ООО. По заявлению Х. суд исключил К. из общества. Это решение было впоследствии отменено кассационной инстанцией, которая направила дело на новое рассмотрение (где производство было прекращено ввиду отказа истца от иска). Однако в период между вступлением в силу решения об исключении и его отменой Х. внесла сведения о себе как о единственном участнике в ЕГРЮЛ и продала долю в уставном капитале размером 100 % третьему лицу – М.
Г-н К. обратился с иском о переводе прав и обязанностей покупателя в части доли размером 50 % и о признании за ним права на эту долю, обосновывая свои требования нарушением права преимущественной покупки.
Суд первой инстанции в иске отказал, сославшись на отсутствие доказательств статуса истца как участника ООО, поскольку в ЕГРЮЛ сведений о нем не содержалось. Апелляционная и кассационная инстанции решение суда оставили без изменения.
Президиум ВАС РФ отменил вынесенные по делу судебные акты и направил дело на новое рассмотрение, указав, что на момент заключения и исполнения договора купли-продажи  доли Х. располагала информацией о рассмотрении судом дела об исключении К. из числа участников общества. Более того, об этом должен был знать и М., поскольку Х. продала ему долю «незамедлительно после приобретения ее на основании судебных актов».
Отвергая доводы нижестоящих судов об отсутствии доказательств наличия у К. статуса участника общества, ВАС РФ отметил, что судебные акты об исключении К. из общества были отменены, а поэтому «К. был вправе, несмотря на отсутствие сведений о нем как участнике общества в учредительных документах общества и в Едином государственном реестре юридических лиц, действовать в качестве участника общества и защищать свои права участника предусмотренными гражданским законодательством способами».
При этом «суды также не приняли во внимание то обстоятельство, что в результате недобросовестных действий ответчиков истец лишился не только права преимущественной покупки доли в уставном капитале, но и корпоративного контроля над обществом».
По мнению ВАС РФ, именно на «восстановление права корпоративного контроля над обществом и на осуществление права участника общества» и был направлен заявленный К. иск. Поскольку статус его как участника общества был подтвержден судебными актами, отсутствие в ЕГРЮЛ записи о нем как об участнике не лишает его права преимущественной покупки доли, продаваемой другим участником.

Таким образом, приведенные Постановления Президиума ВАС РФ, как представляется, неравнозначны по значению сделанных в них выводов.
В первом из них суд применил ст. 12 ГК РФ о восстановлении положения, существовавшего до нарушения права, в форме присуждения доли в уставном капитале определенного размера (что не сопровождалось изъятием долей или частей долей у других участников, а лишь уменьшением размеров их долей). Такой способ защиты является действительно новым и ранее, насколько нам известно, судами не применялся.
Во втором из данных дел суд, сославшись на те же аргументы о восстановлении положения и на ту же норму ст. 12 ГК РФ, лишь указал, что лицо, фактически имеющее статус участника общества, не должно быть лишено средств правовой защиты на том основании, что на момент рассмотрения спора не может доказать свой статус с помощью ЕГРЮЛ (учитывая, что иными материалами дела статус истца как участника был доказан). Тем самым ВАС РФ отдал приоритет фактическому содержанию спорных правоотношений над их формой, и отказал в защите прав лицу, которое ими злоупотребляло – что вполне укладывается в тенденции практики (включая подходы, высказанные в Информационном Письме  Президиума ВАС от 25 ноября 2008 г. № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами ст. 10 ГК РФ»).
Это, впрочем, никоим образом не умаляет значимости выводов, сделанных во втором из рассмотренных Постановлений – применение принципа добросовестности при рассмотрении корпоративных споров заслуживает всяческого одобрения. Здесь нельзя не согласиться с мнением С. В. Сарбаша, который, комментируя указанные Постановления, отметил, что «Президиум ВАС РФ ограждает интересы добросовестных лиц, которые, приобретая корпоративный контроль, не знали и не могли знать о нарушении корпоративных прав иных участников юридического лица. Аналогия в целевых подходах при защите добросовестных приобретателей вещей и добросовестных приобретателей акций и долей в этом частном, хотя и весьма важном, аспекте представляется оправданной, ибо в основе этого правового подхода лежит компромисс между защитой субъективных прав одного лица и стабильностью оборота вообще и прав приобретателей имущества в частности» (Сарбаш С. В., «Восстановление корпоративного контроля», «Вестник гражданского права», 2008, № 4).

Корпоративный контроль в практике ВАС РФ

Прежде чем мы приступим к анализу восприятия концепции «восстановления корпоративного контроля» в практике кассационных судов округов, хотелось бы обратить внимание на несколько дел, рассмотренных самим ВАС РФ, в которых понятие «корпоративного контроля» так или иначе употреблялось.

В одном из этих дел заявитель надзорной жалобы обосновывал неправомерность решений об отказе ему в виндикационном иске тем, что имущество было отчуждено истцом (ООО) в период, когда его участники были фактически лишены корпоративного контроля над обществом.
Общество обратилось в суд с иском об истребовании объектов недвижимости, которые были ранее отчуждены этим обществом на основании мирового соглашения, заключенного в рамках другого дела. Исковые требования основаны на том, что «участники общества, владевшие долями по 50 процентов уставного капитала, в результате незаконных действий третьих лиц в виде фальсификации документов и подделки подписей были полностью лишены корпоративного контроля над обществом и в этот период было заключено мировое соглашение».
Решением суда первой инстанции в иске было отказано, апелляционная и кассационная инстанции оставили решение без изменения.
Определением ВАС РФ от 1 августа 2008 г. № 7920/08 дело было передано в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора. В Определении, в частности, было указано на последующее признание сделок от отчуждению долей в уставном капитале общества недействительным; на то, что  распоряжение спорным имуществом не было обусловлено экономическими или иными разумными причинами; на то, что денежные средства за спорный объект не поступили на счет общества в нарушение условий мирового соглашения.
Как следствие, в Определении был сделан вывод о том, что распоряжение спорным имуществом осуществлено в результате лишения участников общества корпоративного контроля над обществом «путем совершения согласованных противозаконных и недобросовестных действий других лиц», а также о том, что ООО представлены доказательства о выбытии спорного имущества из его владения помимо его воли.
В то же время впоследствии при пересмотре дела в порядке надзора ВАС РФ указал, что признание спорного имущества выбывшим помимо воли общества в результате незаконного прекращения корпоративного контроля над обществом возможно лишь при условии отмены определения об утверждении мирового соглашения по другому судебному делу. Иное противоречило бы принципу обязательности вступивших в законную силу судебных актов исходя из положений статьи 16 АПК РФ. Вынесенные по делу судебные акты нижестоящих инстанций были оставлены без изменения (Постановление Президиума ВАС РФ от 14 октября 2008 г. № 7920/08).
Несмотря на отрицательный результат для заявителя и отсутствие явно высказанной Высшим арбитражным судом позиции о признании выбытия имущества в период «утраты корпоративного контроля» выбытием помимо воли собственника – юридического лица, сам факт передачи дела в Президиум с такой аргументацией уже дает достаточную почву для размышлений. Насколько нам известно, ранее судебная практика из соображений защиты стабильности оборота не была склонна придавать значение процессу образования воли юридического лица, полагая достаточным признать, что волеизъявление единоличного исполнительного органа всегда надлежащим образом отражает волю организации.
В частности, в п. 10 Информационного Письма Президиума ВАС РФ от 13 ноября 2008 г. № 126 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения» было указано, что выбытие по недействительной сделке не означает выбытие помимо воли лица, поскольку «владение может быть утрачено в результате действий самого владельца, направленных на передачу имущества, или действий иных лиц, осуществляющих передачу по его просьбе или с его ведома. В подобных случаях имущество считается выбывшим из владения лица по его воле». Тем самым отчуждение имущества с превышением руководителем организации своих полномочий не рассматривается как выбытие помимо воли организации.
В данном же деле суд (по крайней мере, на этапе передачи дела в Президиум) предложил прямо противоположный подход – поскольку изначальным источником воли хозяйственного общества являются его участники, воспрепятствование им формировать его волю и подмена её волей других лиц (например, путем хищения акций) дает основания для квалификации выбытия имущества как произошедшего помимо воли собственника.

Правильность предложенного выше понимания подхода ВАС РФ подтверждает и другое дело, в котором была сделана отсылка к этой правовой позиции.
ООО обратилось с иском об истребовании у ЗАО здания, мотивируя это тем, что «право на спорный объект было прекращено путем хищения долей в уставном капитале ООО в результате обмана и злоупотребления доверием», что было подтверждено вступившим в законную силу приговором суда.
Суд первой инстанции в иске отказал, отметив, что приговором установлен факт хищения долей в уставном капитале ООО у граждан, признанных потерпевшими по данному делу, с целью завладения спорным зданием, а не факт хищения этого здания. Апелляционная и кассационная инстанции оставили решение без изменения.
Отказывая в передаче дела в Президиум, ВАС РФ сослался на упомянутое выше Постановление от 14 октября 2008 г. № 7920/08, в котором «определена правовая позиция по применению норм права, регулирующих отношения, связанные с выбытием имущества помимо воли в случае захвата корпоративного контроля путем хищения долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью». С учетом этого заявителю было рекомендовано обратиться с заявлением о пересмотре обжалуемых судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам (Определение ВАС РФ от 30 января 2009 г. № 348/09). Как видим, в данном случае позиция о расширительном толковании выбытия против воли юридического лица высказана более явно и последовательно.

Наконец, вкратце опишем несколько случаев упоминания в судебных актах ВАС РФ понятия «корпоративный контроль», не столь значимых, но также небезынтересных.
В Постановлении Президиума ВАС РФ от 15 июля 2008 г. № 5022/08 ВАС РФ отменил судебные акты нижестоящих инстанций и отказал миноритарному (менее чем 0,1 %) акционеру в иске о признании недействительным решения внеочередного общего собрания акционеров по причине нарушения его права на ознакомление с информацией о собрании. При этом было отмечено, что «заявленное истцом требование, исходя из характера нарушений, на которые он ссылается, и отношений с обществом, не направлено на восстановление корпоративного контроля». Иными словами, суд счел, что истец, предъявляя требование, не имел намерения защитить своё право на управление обществом. Попутно отметим, что хотя в этом Постановлении и не сделаны ссылки на злоупотребление правом, обстоятельства дела дают все основания говорить о возможности применения ст. 10 ГК РФ.
В Постановлении от 27 января 2009 г. № 10967/08 и в Определении от 31 октября 2008 г. по тому же делу ВАС РФ опроверг вывод нижестоящих инстанций о том, что заключение договоров лизинга не охватывается нормами ФЗ «Об АО» об одобрении крупных сделок, подчеркнув, что «указанные сделки влекут отчуждение имущества общества в виде денежных средств, уплачиваемых по этим сделкам, а поэтому не исключены из сферы действия корпоративного контроля в порядке, установленном статьями 78 и 79 Закона». Здесь понятие корпоративного контроля употребляется синонимично кругу вопросов, отнесенных к компетенции общего собрания акционеров.

Восстановление корпоративного контроля в практике ФАС округов

Отметим, что до введения Высшим арбитражным судом понятия «корпоративного контроля» данный термин фактически не использовался в судебной практике ФАС округов. Однако можно констатировать, что за прошедшие с тех пор месяцы кассационные суды достаточно активно начали применять эту новую  правовую конструкцию.
Нам удалось выявить два случая, когда суды прямо восприняли предложенные ВАС РФ подходы: в одном из них имеется указание на применение «восстановления корпоративного контроля» как на самостоятельный способ защиты прав лица на утраченную им долю в уставном капитале ООО, а в другом – эта конструкция была использована для защиты прав лица как акционера в тот период времени, в который он формально акционером не являлся в связи с недобросовестными действиями другой стороны.

В первом деле, рассмотренном ФАС Поволжского округа (Постановление ФАС ПО от 5 ноября 2008 г. № А57-14925/06-36) участник общества с ограниченной ответственностью обратился с иском «о восстановлении в составе учредителей общества» и о признании недействительным протокола общего собрания, на котором были приняты решения о выведении истца из состава участников общества, введении новых участников, распределении долей в уставном капитале общества. Истец ссылался на ст. 12 ГК РФ и указывал, что «не имел волеизъявления на отчуждение своей доли».
Решением суда первой инстанции требования истца были удовлетворены, решение общего собрания участников было признано недействительным, а истец «восстановлен в составе учредителей общества». Апелляционная инстанция оставила решение без изменения.
ФАС Поволжского округа отменил вынесенные судебные акты и направил дело на новое рассмотрение, указав, что требование истца фактически «содержит просьбу о восстановлении права истца на корпоративный контроль над обществом посредством присуждения ему соответствующей доли участия в уставном капитале данного общества». Кассационная инстанция указала, что суду следовало привлечь к участию в деле иных участников общества, «определив соотношение долей в уставном капитале общества в отношении каждого из его участников. При этом следует исходить из того, что имущественные интересы этих ответчиков в отношении внесенных в уставной капитал общества сумм подлежат защите по отдельному или встречному иску, поскольку в сложившихся обстоятельствах при восстановлении корпоративного контроля в интересах одного из участников общества они образуют неосновательное обогащение этого участника, не вносившего указанных сумм в уставный капитал общества».
Как видно, в этом деле фактические обстоятельства были, очевидно, весьма схожи с делом, рассмотренном в Постановлении Президиума ВАС РФ от 3 июня 2008 г. Здесь также имело место неправомерное лишение участника доли с последующим перераспределением размеров долей между оставшимися участниками и вновь вступившими в общество лицами, что сделало невозможной защиту прав истца путем предъявления требований об истребовании утраченной им доли. Предложенный ВАС РФ подход к решению этой проблемы был полностью воспринят судами, включая ссылку на возможность защиты прав лиц, за счет долей которых восстанавливается корпоративный контроль, путем предъявления иска о неосновательном обогащении.

В другом деле, которое было рассмотрено ФАС Московского округа (Постановление ФАС МО от 11 февраля 2009 г. № КГ-А40/13275-08-1,2), акционеры обратились в суд с иском о признании недействительным решения общего собрания, на котором было принято решение о реорганизации общества путем преобразования в ООО. Истцы в обоснование своих требований указали, что при принятии решения были нарушены их права, а также что «своих акций не отчуждали, договоры об отчуждении акций и передаточные распоряжения не подписывали».
Решением суда первой инстанции (оставленным без изменения апелляционной инстанцией) в иске было отказано ввиду того, что «истцы на дату составления списка лиц, имеющих право на участие в оспариваемом собрании, на дату принятия решений, а также на момент рассмотрения данного дела в суде не представили доказательств, подтверждающих их права акционеров» и потому не могли оспаривать решения, принятые общим собранием акционеров.
ФАС МО отменил вынесенные по делу судебные акты и направил дело на новое рассмотрение, указав на представленные истцами выписки из реестра акционеров на более ранние даты и на решения судов по другим делам,  подтверждающие статус истцов как акционеров. Суд также отметил, что «предъявление иска направлено на восстановление прав корпоративного контроля над обществом и на осуществление прав участника общества» и что «в результате недобросовестных действий ответчиков истцы лишились корпоративного контроля над обществом, а также лишились доли во вновь образованном обществе с ограниченной ответственностью». При этом также была сделана ссылка на ст. 12 ГК РФ и на указанные выше Постановления Президиума ВАС РФ от 03 июня 2008 г. № 1176/08 и от 10 июня 2008 г. № 5539/08.
Очевидно, что в данном деле подход ФАС МО был фактически аналогичен позиции, отраженной в Постановлении Президиума ВАС РФ от 10 июня 2008 г.: лицу была дана правовая защита, предусмотренная для акционера законом, хотя бы даже на момент возникновения спорных правоотношений это лицо и не могло подтвердить свой статус как акционера надлежащими доказательствами (выпиской из реестра акционеров), – поскольку из совокупности всех обстоятельств дела следовало, что фактически лицо на эту дату являлось акционером, а отсутствие у него надлежащих доказательств этого статуса было вызвано недобросовестными действиями другой стороны, направленных на придание формальной видимости отсутствия у лица статуса акционера с целью ущемления его прав.

Употребление понятия «корпоративный контроль» кассационными судами

Помимо тех случаев, когда в практике ФАС округов прямо воспроизводятся подходы, высказанные Высшим арбитражным судом, понятие «корпоративный контроль» начинает употребляться судами и относительно самостоятельно – иными словами, единожды введенное в оборот, оно начинает жить своей жизнью.
Поскольку именно преобладающее употребление этого понятия в практике окажет решающее влияние на то правовое содержание, которым оно будет в конечном итоге наполнено, полагаем необходимым дать краткий обзор таких случаев.
Так, в Постановлении ФАС ДВО от 18 ноября 2008 г. № Ф03-А59/08-1/2283 суд, поддерживая позицию апелляционной инстанции об отказе в иске лицу, которое приобрело долю в уставном капитале ООО по недействительной сделке и потому не имело статуса участника, указал, что «вывод суда о том, что права и законные интересы истца действиями ответчиков не нарушены и у него отсутствует право на предъявление настоящего иска, направленного на восстановление корпоративного контроля в ООО, соответствует ст. 4 АПК РФ, п. 1 ст. 43 ФЗ «Об ООО».
В Постановлении ФАС СЗО от 18 февраля 2009 г. № А56-4308/2008 акционер ОАО в обоснование своих требований указал, что невключение его в список лиц, имеющих право на участие в годовом общем собрании акционеров, повлечет невозможность преимущественного приобретения акций дополнительного выпуска. Как следствие, доля акционера в уставном капитале ответчика значительно уменьшится, «что приведет к нарушению прав истца на корпоративный контроль».
В Постановлении ФАС СЗО от 23 декабря 2008 г. № А56-29444/2008 суд указал на применимость нормы ст. 84.8 ФЗ «Об АО» о принудительном выкупе акций миноритарных акционеров к случаям, когда «корпоративный контроль над акционерным обществом был установлен посредством сделанного публично предложения о приобретении акций».
В Постановлении ФАС ВСО от 25 декабря 2008 г. № А74-1093/07-Ф02-6512/08 суд, отменяя вынесенные решение и постановление и направляя дело на новое рассмотрение, указал, что требования истца о признании недействительным договора доверительного управления ценными бумагами «по существу направлены на восстановление корпоративного контроля над ЗАО».
Наконец, в Постановлении ФАС ВСО от 20 ноября 2008 г. № А10-1174/08-Ф02-5425/08 кассационная инстанция констатировала, что голосование истцов против выплаты дивидендов по привилегированным акциям преследовало цель «увеличить количество принадлежащих им голосов и установить корпоративный контроль в обществе».

Основываясь на сказанном выше, позволим себе дать попытку определить понятие «корпоративный контроль» в том виде, как оно понимается судами на данный момент: это возможность участника хозяйственного общества принимать участие в формировании воли этого юридического лица путем реализации своих корпоративных прав. При этом, по-видимому, о наличии корпоративного контроля речь может идти лишь в тех случаях, когда размер доли (пакета акций) участника достаточен, чтобы возможность участия его в управлении обществом в данной конкретной ситуации носила реальный, а не потенциальный характер. Можно предположить, что у участника должна быть возможность как минимум блокировать принятие соответствующего решения обществом.
Отметим, что при таком понимании корпоративного контроля нелогичным было бы ограничение его лишь отношениями, основанными на владении долями и акциями. Возможность определять волю организации может быть основана, например, на договоре с управляющей компанией; на ином договоре о праве давать обязательные указания; непосредственно на нормах закона; на правах требования к организации – применительно к процедуре банкротства. Во всех этих случаях резонен вопрос о применимости концепции восстановления корпоративного контроля к ситуациям, когда лицо утратило возможность определять волю организации в связи с неправомерными или недобросовестными действиями другой стороны.

Подводя итоги, отметим, что введенная ВАС РФ в правовой оборот концепция «корпоративного контроля» нашла достаточно широкое отражение в судебной практике нижестоящих судов. При этом ими не только воспроизводятся предложенные высшей судебной инстанцией подходы, но и дается собственное наполнение этого понятия. В связи с этим потенциально можно ожидать распространение конструкции «корпоративного контроля» и на иные формы контроля над организацией, помимо непосредственного владения долями или акциями.
Особого внимания заслуживает предложенная ВАС РФ позиция о том, что отчуждение юридическим лицом имущества в период, когда участники этой организации утратили корпоративный контроль ввиду неправомерных действий третьих лиц, является выбытием имущества помимо воли собственника. Как известно, большинство рейдерских атак, направленных на установление временного контроля над деятельностью организации,  осуществляется именно с целью отчуждения ее активов (как правило, недвижимости), последующей её перепродажи и защите конечного покупателя этих активов как добросовестного приобретателя. Если предложенный ВАС РФ подход будет воспринят нижестоящими судами, это позволит пресечь подобную практику.
Также можно всячески приветствовать развитие в судебной практике принципа добросовестности. Хотя на данный момент прямого закрепления в гражданском законодательстве этот принцип не имеет, введение его в число общих начал гражданского права предусмотрено Концепцией совершенствования общих положений ГК РФ. Полагаем, что правовые конструкции,  подобные описанным выше и направленные на защиту от формально правомерного, но недобросовестного по своей сути поведения, могут оцениваться как практическое отражение этого принципа.
Наконец, с практической точки зрения можно отметить двоякий эффект. С одной стороны, положительным является упрощение защиты прав участника путем подачи иска о признании доли в порядке ст. 12 ГК РФ (вместо последовательного предъявления исков, например, об оспаривании решения общего собрания об увеличении уставного капитала и об истребовании приведенной к первоначальному размеру доли в уставном капитале). С другой стороны, в отсутствие формализованных правил применения этого способа защиты мы рискуем столкнуться с противоречивой судебной практикой, а также с исками, направленными на злоупотребление тем правовым механизмом, который изначально и был создан как способ защиты от злоупотреблений.
Статья была опубликована в журнале «Корпоративные споры» № 3 за май-июнь 2009 год

Добавить комментарий